Печенье счастья  - Черстин Лундберг Хан

В коридор вышла Ульрика. Она закрыла за собой дверь класса и заперла ее на ключ. Мне повезло, что Ниссе уже ушел.

– Это было очень мило с твоей стороны, Оскар, – улыбнулась Ульрика.

– Угу, – пробормотал я и покосился на своих одноклассников.

При этом меня дернуло улыбнуться, и Ульрика остановилась:

– Что?

– Ну, в общем… Я не имел в виду, что вы милая, – промямлил я.

– Вот как?

Я почувствовал, что сказал что-то не то.

– Э-э… то есть я хотел сказать… что вы не страшная. Вот, точно.

– Неужели? – засмеялась Ульрика.

– Нет, только немного… старая.

Ульрика, улыбнувшись, покачала головой и взъерошила мне волосы:

– Ты мне нравишься, Оскар. Ты – необычный парень.

Стуча каблучками зеленых туфель, учительница исчезла в конце коридора.

Я пригладил волосы и решил никогда больше не открывать рта, пока нахожусь на территории школы. Я повернулся посмотреть, на месте ли Майя, Мариам и Хьюго, но до меня донесся только их смех с лестничной площадки.

Когда я вышел на школьный двор, ребят уже не было. На футбольном поле группа школьников гоняла мяч. Они поскальзывались на подмерзших лужах, кричали и смеялись. Я сел на скамейку и сунул руки в карманы.

Раньше я в это время играл бы с Хьюго в компьютерные игры, но теперь все было не так, как прежде. Сидя на скамейке на школьном дворе, я чувствовал себя самым одиноким существом в мире.

Тут я заметил еще одно одинокое существо. Йеппе. Он стоял, обхватив рукой фонарный столб, у ограды школы и смотрел на проезжавшие мимо автомобили.

Я поежился от холода и посмотрел в другую сторону. Тащиться одному домой? Или зайти к бабушке? Попил бы чаю…

Мысль о бабушке навела меня на мысль об имбирном печенье, а имбирное печенье, в свою очередь, напомнило мне о другом печенье.

Я глубоко вздохнул и решил пойти посмотреть, дома ли Бие. По крайней мере, она не будет надо мной смеяться. Если только чуть-чуть и совсем беззлобно.

Почти всю дорогу до ресторана Бие я проделал бегом. Рюкзак подпрыгивал на спине, и в куртке было очень жарко, хотя на улице стоял мороз. Воздух, обжигавший мои легкие, был с каким-то странным металлическим привкусом. Я очень надеялся, что Бие окажется дома, потому что совершенно не представлял, что скажу, если встречу только ее отца. Он, наверное, уже обнаружил пропажу банки с «печеньем счастья».

Завидев вывеску с китайским иероглифом, я сбавил скорость и перешел на шаг. Сердится ли на нас папа Бие? Понял ли он, что это по нашей вине пропало печенье? Рассказала ли ему Бие? Что мне ответить, если он спросит?

Я остановился. До ресторана оставалось совсем недалеко. Фонарь перед входом не горел. Может, закрыто?

Я преодолел последние метры, отделявшие меня от ресторана, и, оказавшись рядом с большим окном, заглянул внутрь.

Свет нигде не горел, в зале царил сумрак, и только аквариум слабо светился в полумраке. Внутри него торжественно-безмолвно плавали рыбки. Ни Бие, ни ее родителей видно не было.

Мне показалось, что внутри меня образовалась пустота, как будто я был баллоном, из которого выпустили весь воздух.

В стороне, на автобусной остановке, стояли, уткнувшись в свои мобильные телефоны, девочки-подростки. Вот бы мне повезло, встретить Бие, выходящую из автобуса. Я пристроился на краешке скамейки: чуточку терпения – и через несколько минут девочка окажется здесь, прямо перед моим носом.

«Что ты здесь делаешь?» – спросит она. А я скажу: «Тебя жду».

Или? Как-то глупо выходит. Получается, я торчу на этой автобусной остановке, только чтобы встретить Бие? Хотя так оно и есть.

«Что я здесь делаю? Э-э… а я вот мимо шел. Как удачно, что ты тоже здесь оказалась. Здорово, правда?»

Да уж!..

Через некоторое время под куртку начал пробираться мороз. Я сидел, дрожа от холода, и думал, что еще можно сказать.

Беззвучно подкатил автобус. Я вскочил со скамейки и зарыскал глазами по выходящим пассажирам. Вот она! Мелькнула синяя шапочка. Я поднял руку, чтобы пригладить волосы, но забыл, что сам в шапке, и случайно смахнул ее. Обернувшись, я увидел, что моя шапка, пролетев по воздуху, попала прямо в лицо одной из девчонок на остановке.

Это оказалась Ханна, старшая сестра Хьюго.

– Ай, что за гадость! – вскрикнула она.

– Ой, прости, – быстро сказал я.

Ее подруги засмеялись. Ханна протянула мне шапку, брезгливо держа ее между большим и указательным пальцами, как будто это был сопливый носовой платок.

– Идиот! – буркнула она.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Двери автобуса начали закрываться. Ханна и ее компания со всех ног устремились к нему, чтобы успеть сесть.

– Какой хорошенький, – услышал я напоследок от одной из девчонок. При этом у нее был такой голос, как будто речь шла о котенке или хомячке.

Я натянул шапку и огляделся. Где же Бие? Неужели я ошибся и это была не она? Нет, я точно видел ее. Вдруг за стариком, который спускался на дрожащих ногах по лестнице, снова мелькнула синяя шапочка.

Я ринулся вперед.

– Привет! – крикнул я. – Какая встреча…

Старик отошел в сторону, и я увидел, что это была не Бие. Это была какая-то совсем другая девчонка, гораздо младше по виду, со светлыми волосами, выбившимися из-под шапки. Девчонка взглянула мельком на меня и, оставив без внимания мое нелепое приветствие, проскочила мимо. Тут я услышал другой голос:

– А, привет… а мы знакомы?

Это был тот старик на дрожащих ногах. Он остановился, пристально смотря на меня. Старик, конечно, подумал, что я обратился именно к нему. Каким же, должно быть, дураком выглядел я со стороны.

– Нет, – буркнул я и отвернулся от старика.

И тут увидел… ее.

Я притворился, что машу рукой кому-то из отъезжающего автобуса, и, конечно, как назло, этими «кому-то» оказались Ханна и ее подруги, сидевшие прямо у заднего окна. Я быстро опустил руку, но было уже поздно. Ханна закатила глаза, а одна из ее подруг послала мне воздушный поцелуй.

Автобус вырулил на дорогу и исчез в потоке машин.

Тут я вздрогнул, потому что кто-то тронул меня за плечо. Развернувшись, я увидел маму Бие.

Меня моментально приморозило к асфальту.